Аргентинский режиссер Матиас Итало Скарвачи представил фильм «Дни с ней», участвующий в конкурсе документального кино 47-го Московского Международного кинофестиваля.
В центре истории – заключенная тюрьмы «Эсейса» Алехандра. Она содержится в отделении для матерей вместе со своей двухлетней дочерью Айтаной. Девочка родилась здесь и не знает внешнего мира. Когда ей исполнится четыре года, ее разлучат с матерью. Тогда Алехандре придется проводить лишь некоторые дни с ней.
Матиас Итало Скарвачи: «Поскольку я работаю не только актером и режиссером, но и адвокатом, я тесно связан с миром пенитенциарных учреждений. Во время съемок предыдущей картины я общался с судьями, один из которых мне рассказал о существовании отдельного мира, где осужденные женщины живут со своими детьми, и я понял, что очень хочу снять картину об этом мощном и противоречивом мире. Конечно, не все тюрьмы Аргентины похожи на эту, есть места с условиями хуже, причем, если бы я снимал фильм чуть позже, то уже не получил эту возможность, так как по новым правилам кинематографистов с камерами в тюрьмы не допускают. А во время работы над этим фильмом у меня ушел примерно год на то, чтобы получить разрешение на съемки, – с учетом того, что я известен и в мире кино, и в юриспруденции. Получив разрешение, я стал общаться с разными женщинами, но именно Алехандра зажглась, словно солнышко, и очень хотела участвовать в фильме. Внешне она кажется очень позитивной, но я понимаю, как много боли и страданий у нее внутри, а этот солнечный оптимизм, скорее, стал ее защитной реакцией».
В центре истории – заключенная тюрьмы «Эсейса» Алехандра. Она содержится в отделении для матерей вместе со своей двухлетней дочерью Айтаной. Девочка родилась здесь и не знает внешнего мира. Когда ей исполнится четыре года, ее разлучат с матерью. Тогда Алехандре придется проводить лишь некоторые дни с ней.
Матиас Итало Скарвачи: «Поскольку я работаю не только актером и режиссером, но и адвокатом, я тесно связан с миром пенитенциарных учреждений. Во время съемок предыдущей картины я общался с судьями, один из которых мне рассказал о существовании отдельного мира, где осужденные женщины живут со своими детьми, и я понял, что очень хочу снять картину об этом мощном и противоречивом мире. Конечно, не все тюрьмы Аргентины похожи на эту, есть места с условиями хуже, причем, если бы я снимал фильм чуть позже, то уже не получил эту возможность, так как по новым правилам кинематографистов с камерами в тюрьмы не допускают. А во время работы над этим фильмом у меня ушел примерно год на то, чтобы получить разрешение на съемки, – с учетом того, что я известен и в мире кино, и в юриспруденции. Получив разрешение, я стал общаться с разными женщинами, но именно Алехандра зажглась, словно солнышко, и очень хотела участвовать в фильме. Внешне она кажется очень позитивной, но я понимаю, как много боли и страданий у нее внутри, а этот солнечный оптимизм, скорее, стал ее защитной реакцией».